Все, что смог [СИ] - Елена Ляпота

Да, она не была против, но и особой радости не испытывала при мысли, что придется заняться любовью с калекой. Должна же она как-то отблагодарить мужика. Иного способа, кроме хорошего секса, в запасе у нее не было, и она никак не могла взять в толк, почему Чеченец артачится.

— Уходи. Возвращайся домой. У тебя мало времени и куча дел. И запомни: я больше не хочу тебя видеть на панели.

— Хорошо, не увидишь, — пообещала Наташа и поднялась, чтобы уйти.

В глазах Чеченца было что-то глубокое, неуловимое, отдающее тоской и болью, отчего она вдруг устыдилась собственного поступка. Слишком уж привыкла она вращаться среди мужчин, которые не брезгуют продажной женской лаской. Привыкла, что единственная валюта, которая есть у нее — это тело, которое, как бумага, все стерпит.

Но Чеченец был из другого мира. Слеплен из иного теста. А значит, и помощь его может обернуться во благо. Да-да, именно во благо.

По пути домой Наташа продумала все, до мельчайших деталей. Две тысячи — это совсем немного, но и этой суммы хватит, чтобы начать новую жизнь.

Уехать отсюда к чертовой матери на ближайшем поезде и выйти на самой дальней станции. Билет — 50 баксов, приличная одежда — триста, еще триста — за комнату на полгода вперед. Еда, прическа, всякие мелочи, а в итоге у нее останется целая тысяча про запас. Можно найти приличную работу — и на взятку хватит.

Если не сорить направо и налево, этих денег надолго хватит. Настолько, чтоб уцепиться когтями за новую жизнь.

Новую жизнь…

Наташа всегда хотела «новую жизнь». С самого детства, когда поняла, что ее не любят вокруг, потому что у всех нормальных детей есть отцы, а она — прижитая. Мать «нагуляла» ее во время отдыха в Крыму. Ничем не обязывающий курортный роман.

Мужчина уехал, так и не узнав, что у него будет дочь. А мать все боялась ему позвонить. Не хотела навязываться. Лишь много лет спустя, узнав, что больна, она решилась на звонок. Но мужчина тот уже давно был женат, растил другого ребенка, словом, Наташа была ему не нужна.

Когда мать умерла, отец выслал ей немного денег. Потом еще. Однако увидеть дочку не пожелал. Так и продолжалось до тех пор, пока в доме, в котором у Наташи была комната, не случился пожар. Дом был старый, трехэтажный, еще довоенный с деревянными перекрытиями. После пожара он недолго простоял.

Так Наташа оказалась на улице — без семьи, без денег и образования.

Ей ничего другого не оставалось, как написать отцу. Но он не ответил. Вместо письма на ее счет в банке пришла довольно приличная сумма. Но Наташе не слишком нужны были деньги. Ей нужен был кто-нибудь, кому она была бы нужна сама.

Кроме отца у нее никого не было. И совершенно не важно, что у него уже были те, в ком он нуждался. Она — его дочь. Значит, он обязан ее полюбить.

Наташа купила билет и села на поезд. Тогда она еще не знала, что покупает билет в никуда…

Наташа задумчиво брела по улице, не замечая никого вокруг. Все так же, углубившись в собственные мысли, она вошла в подъезд своего дома, где снимала квартиру напополам с «коллегой» по работе — такой же, как она, ночной бабочкой.

Но теперь с проституцией для нее покончено. Навсегда. Главное теперь — уйти незаметно. А все остальное зависит только от Бога.

В этот день Бог молчал. Или у него выскочил ячмень под обоими глазами сразу. Почему же еще он не желал смотреть на то, что происходит на земле с теми, кто обращает к нему свои молитвы.

Едва Наташа вставила ключ в замочную скважину, как за спиной у нее раздался голос Матвея:

— Не ждала, сука?!

От испуга Наташа выронила ключи. Матвей наклонился и поднял их, затем открыл дверь и грубо затолкал Наташу внутрь.

— Давай деньги, сука!

— Какие деньги? — непонимающе спросила она.

Матвей со всей силой проехался ладонью по ее щеке. У него была крепкая ладонь, похлеще иного кнута. Полоснуло, что обожгло. Обидно. Больно.

Но какие деньги он имеет в виду. Матвей никак не мог знать о деньгах, которые дал Чеченец, разве что тот сам не проболтался. Но какой резон ему болтать?

— Какие деньги? Проценты, голубушка. Ты должна мне за украденную твоим клиентом наркоту, или забыла?

Не забыла. Как тут забудешь напасть такую. Матвей был хитер, когда не под кайфом. Он умел сделать так, что денежки за наркоту капали к нему со всех сторон. Он и Наташу заставил — побоями и угрозами — предлагать клиентам наркотики. Вот один из таких клиентов оказался вором: усыпив девушку, он смылся со всеми деньгами и наркотой для продажи. И хотя вины Наташиной в том не было — откуда ж ей знать, что клиент незаметно сделает ей маленький, почти неощутимый укольчик, после которого разбудить ее смогли только врачи «скорой помощи».

С той самой поры Матвей бессовестно качал с нее деньги, якобы за украденный товар. А когда, по ее подсчетам, сумма выплаченных ею денег превысила долг, заявил о процентах, размер которых считал неопределенным. В какой-то момент до Наташи дошло, что Матвей собирается выкачивать у нее деньги бесконечно. Она пыталась жаловаться своему сутенеру, но тому не было дела до ее проблем. Он в любой момент мог найти ей замену.

— Нет у меня денег, — она не сказала — выплюнула Матвею прямо в лицо. Пусть подавится. Скоро у нее будет новая жизнь, в которой она забудет Матвея как страшный сон.

— Как это нет? — закричал Матвей и начал бить ее по лицу, — Должны быть!

Наташа отрицательно замотала головой. Тогда Матвей толкнул ее на кровать, вытащил из джинсов ремень с крупной металлической пряжкой, и начал избивать Наташу, куда попадет. Было больно, очень больно. Наташа не выдержала и завопила, что есть мочи. Матвей ударил ее в челюсть, и крик превратился в вой.

Должно быть, соседи вздрагивали от ужаса, слыша, как она кричит. Но почему-то никто не поспешил вызвать милицию. То ли связываться не хотелось, то ли наплевать было на истошные крики проститутки, ненавидимой всем подъездом. За что? Ведь ничего плохого она им не сделала? Просто за то, что скатилась вниз куда дальше остальных.

А может поделом получала, курва. Заразила кого, вот и учит уму-разуму…

Извиваясь от боли, почти не чувствуя разбитого в кровь лица, Наташа прохрипела, с трудом выговаривая слова.

— Перестань, я отдам. Только перестань.

Матвей перестал ее бить, но остался стоять, сжимая в руках ремень с пряжкой, напоминая о том, что с ним шутки плохи. Наташа не смогла подняться — поползла на животе к тумбочке, за которой находился тайник с деньгами. Все ее надежды, все ожидания, все планы на «новую жизнь» уходили сейчас вместе с конвертом в жадные нечестивые руки наркомана. Но было так больно, что невозможно было думать о чем-то другом, кроме как остановить эту пытку.

— Врала, сука!

Матвей смачно сплюнул на пол. Наташа видела, как густая вонючая слизь потекла струйкой на чистый ковер. Глаза его налились такой злобой, что она в ужасе забилась в самый дальний уголок кровати. Но разве тяжело было ее оттуда достать?

Матвей выволок Наташу за волосы на краешек кровати и, тряхнув, словно тряпичную куклу, стал бить головой о деревянные столбики.

Когда злость улеглась, и он смог хоть отчасти контролировать свои эмоции, Матвей отпустил бесчувственное тело и отшвырнул в сторону, будто мешок с картошкой.

Открыв конверт, он сосчитал деньги и присвистнул. Ничего не скажешь, подфартило на славу.

Матвей вышел из квартиры, не потрудившись даже захлопнуть за собой дверь. На лестничной площадке он столкнулся с Любой — соседкой из квартиры напротив, поднимавшейся по ступенькам с пустым мусорным ведром. Матвей схватил ее за плечи, развернул спиной к себе и с размаху стукнул лбом о стену. Пустое мусорное ведро упало на каменный пол с громким стуком, эхо от которого прокатилось по всем этажам.

— Скажешь хоть слово — убью! — пообещал Матвей, затем отпустил перепуганную до смерти женщину и сбежал вниз, бодро перепрыгивая через две ступеньки.

Люба еще долго стояла, парализованная страхом, прислонившись к стенке, и судорожно хватала губами воздух. Затем потихоньку начала отходить. Оглядевшись по сторонам, Люба спустилась по ступенькам, чтобы поднять ведро. Потом осторожно стала подниматься наверх.

И тут она обратила внимание, что соседская дверь не заперта. Та самая дверь, из которой выбежал этот антихрист. Любе стало не по себе. Страшно, да и неловко заглядывать в чужую квартиру, тем более, что слава о ней шла на весь подъезд. Да что там — целый район знал, чем занимаются Наташа и ее соседка по квартире.

И все ж оставлять открытую дверь нехорошо. Мало ли какой маньяк забредет. Люба потопталась на пороге несколько минут, стараясь шуметь как можно громче. Но в квартире было тихо, как в гробу. И тогда Любу обуяло нездоровое любопытство.

Женщина поставила ведро на пол и вошла в квартиру.